;

История Брюса Ли "Его зовут Ли Джун Фэн" (2010)

25.01.2010
История Брюса Ли "Его зовут Ли Джун Фэн" (2010)

Брюс ЛиПо китайскому календарю, 1940 год - год Дракона. Кантонский актер по имени Ли Хой Чун, в сопровождении своей беременной женой Грейс, выступал в Сан Франциско в составе гастролирующейпо США труппы гонконгской Кантонской Оперы. В середине ноября, у Грейс начались родовые схватки и она попала в госпиталь, но ее муж вынужден был продолжить гастроли и уехал в Нью Йорк вместе с труппой.

7 ноября 1940 года между шестью и восьмью часами утра в клинике, расположенной в китайском районе на Джексон-стрит, Грэйс Ли подарила жизнь третьему из своих пятерых детей - сыну.

Чтобы окончательно сбить с толку враждебных духов (их первый ребенок, мальчик, умер вскоре после рождения. Это событие было не только грустной утратой, но и воспринималось как дурное предзнаменование, так как смерть мальчика считалась гораздо более тяжелой бедой, чем кончина девочки. Грэйс Ли и ее муж боялись, что духи не расположены к ним), мальчику дали девичье имя - Сай Фон («Маленький Феникс») и прокололи ему одно ухо. Вскоре Грэйс Ли дала новое имя своему младшему сыну. Теперь его звали Ли Джун Фэн («Возвращающийся Вновь»), так как Грэйс предчувствовала, что однажды он должен вернуться к своему месту рождения. Мэри Гловер, врач, наблюдавшая за роженицей, окрестила мальчика «Брюсом», и эта кличка осталась за ним на всю жизнь. Позже Брюс изменил свою фамилию на английский манер (с Li на Lee).

Брюс ЛиВ начале 1941 года, несколько месяцев спустя после рождения Брюса, его семья возвратилась в Гонконг, где тот сразу же заболел из-за высокой влажности и непривычных климатических условий. Брюс долго еще оставался тощим и хилым ребенком. Квартира Ли располагалась в старом доме на Натан-роуд.

Большую часть своего детства Брюс провел на улицах Гонконга. В большом семействе отнюдь не всегда остро чувствовали его отсутствие. А матери Брюса обычно приходилось разбираться с большинством проблем, которые возникали по его вине.

«Характер Брюса никогда не менялся, -рассказывала позже его мать. - Он все время повторял одни и те же ошибки. Снова и снова я расстраивалась из-за него. Однажды я спросила его, как он думает зарабатывать себе на жизнь, продолжая вести себя в том же духе. На это он ответил: «Однажды я стану прославленным киноактером». Я отчитала его и объяснила, что жизни знаменитых артистов были вовсе не такими приятными, как это могло показаться со стороны, и что они вели не совсем нормальное существование. Я сказала Брюсу: "Ты даже не умеешь вести себя по-человечески. Как же ты можешь рассчитывать стать знаменитым киноактером?»

Сестра Агнесс дала ему имя «Маленький Дракон», приставшее к Брюсу до конца жизни. Остальные члены семьи знали его под нежным именем Мо Си Тун, или «Никогда Не Сидящий На Месте». Эта характеристика в точности ему соответствовала. Если Брюс затихал, хоть на мгновение, все опасались, что он заболел. Он только тогда переставал бегать, прыгать и болтать, когда забивался с книгой в дальний угол и полностью погружался в чтение. Иногда он зачитывался до поздней ночи. Мать считает, что это и стало причиной его ранней близорукости. С шестилетнего возраста Брюс начал носить очки.

Брюс Ли начал свою актерскую карьеру в трехмесячном возрасте. Он сыграл роль младенца женского пола в фильме «Девушка из золотой клетки», прежде чем его родители покинули Сан-Франциско.

Свою первую профессиональную роль он сыграл в возрасте шести лет в гонконгском фильме «Рождение человечества». Там он выступал в образе уличного мальчишки, дерущегося с пай-мальчиком в лаковых туфлях. В этом же возрасте он сыграл вместе со своим отцом в фильме «Мой сын - А Чунь» под псевдонимом Ли Сью Лун (Ли - Маленький Дракон, имя, вскоре ставшее знаменитым в Азии). Брюсу предназначалась более важная роль в комическом кантонском фильме, где он играл уличного мальчишку, пытавшегося выжить в мире гонконгских кондитерских магазинов.

Брюс Ли

Как в комических, так и в трагических фильмах (таких, как «Отцовская вина») Брюсу приходилось исполнять роли уличных мальчишек. Позднее он стал играть несовершеннолетних нарушителей закона и юных бунтарей в гонконгских имитациях американских фильмов. В этих фильмах иногда ставились сцены боев, и Брюс уже тогда демонстрировал определенные жесты, впоследствии ставшие его автографом: увещевающий палец, похлопывание по рукава пиджака, большой палец, утирающий нос, и испепеляющий взгляд.

Ребенком Брюс снялся в двадцати картинах. Свою главную раннюю роль Брюс сыграл в фильме «Сирота». Это единственный фильм того периода, где он играл главного героя. Кроме тех фильмов, в которых он снимался, огромное влияние на становление Брюса оказали фильмы, которые он с восторгом смотрел.

В двенадцать лет Брюс начал ходить в колледж Ля Саль, где большинство учеников были китайцы -католики. И хотя неприятности у Брюса начались там почти сразу же. Хотя Брюс имел некоторый успех, исполняя детские роли в фильмах, он стал предводителем школьной группировки, объединенной антибританскими настроениями. Китайцы ненавидели британцев почти так же, как и японцев. Китай долгое время находился в колониальной зависимости от Великобритании, и потому такие недобрые чувства имели глубокие корни.

Брюс Ли

После окончания учебного дня все недовольство направлялось против британских учеников соседней школы имени короля Георга Пятого. Банда Брюса обычно бежала к соседней школе и выкрикивала оскорбления, адресованные прогуливающимся за оградой британским ребятам. Дело заканчивалось дракой. И хотя британцы были крупнее и обычно давали прикурить маленьким китайцам, Брюс никогда не признавался в том, что его банда потерпела поражение.

Телефонные звонки и визиты из полиции стали обычным делом в доме Ли. После того как беспрерывные бесчинства привели к исключению Брюса из колледжа Ля Саль, его родители вынуждены были беседовать с рядом настоятелей школ, пока не определили сына в колледж Святого Франциска Ксавьера.

Вскоре, Брюс уговорил мать отдать его в школу боевых искусств. Прозанимавшись кунг-фу 2 месяца, он снова подрался с парнем, который до этого его отколотил. На этот раз Брюс оказался лучше своего обидчика. "Я изучал Винг Чун", усмехнулся Брюс, глядя на своего поверженного соперника. Фактически же дело было, конечно, в уверенности Брюса в своих силах, а не в его мастерстве, так как ни одно воинское искусство не способно трансформировать человека за такой короткий срок. К 15 годам Брюс был уже заметной фигурой среди ребят, живших по соседству. Кроме всего, он был очень симпатичным и знал это. Его манера держаться с девушками отличала его среди других юношей - это была хорошо сбалансированная смесь самоуверенности, чувственности и непринужденности в общении. Короче говоря, он обрушивал весь огонь своей батареи очарования на ту девушку, которая попадала в поле его зрения, кроме того, он был прекрасный танцор. В 1958 году Брюс выиграл в Гонконге чемпионат по исполнению танца ча-ча-ча. Занятия ча-ча-ча помогали выработать равновесие и улучшить движения ног. Неспособный отдаваться чему-то наполовину, Брюс составил список сотни движений и всегда держал его в своем бумажнике.

Хокинз Чун ученик Ип Мэна, был другом Брюса. В своем интервью для журнала "Inside Kung Fu", Чун сказал:

Мы стали изучать вин-чунь, так как эта система пользовалась особой репутацией. Но мы чувствовали недоумение и разочарование, изучая ее первую форму. Мы спрашивали: «Зачем нам учиться этому? Разве мы сможем так сражаться?» Каждый хотел поскорее пройти этот этап, чтобы приступить к упражнениям с липкими руками. Но в одиночных упражнениях с липкими руками было мало интересного, и самые молодые ученики хотели пройти и этот этап побыстрее. Но вот когда мы перешли к парному упражнению с липкими руками, мы подумали: «Вот теперь-то мы сможем драться!» Если вам удалось нанести своему сопернику чувствительный удар, то вы начинаете гордиться собой и приходите в восторг. «Теперь я могу его победить!» - обычно думаете вы. Это было в нашем характере - каждый из нас хотел победить своего партнера и оказаться наверху свалки. Мы помнили только о собственном «я» и хотели быть лучшими.

Брюс Ли

Старик Мэн всегда говорил нам: «Расслабьтесь, расслабьтесь; Не горячитесь!» Но мне всегда было трудно расслабиться, когда я практиковался с кем-то в ци сяо. Я не на шутку злился и хотел убить противника. Но я видел, что, когда Ип Мэн сводил с кем-нибудь руки, он при этом умел расслабиться и даже говорил что-то своему противнику. Иногда он мог отшвырнуть своего противника, даже не нанося удара. Сводя руки с Ип Мэном, я чувствовал, как он регулирует мое равновесие в тот момент, когда я собирался нанести удар. И я всегда терял равновесие - мои пальцы или пятка отрывались от земли. Я чувствовал, как мои руки отлетали назад, когда я пытался ударить его, как будто он использовал всю свою силу, чтобы отразить удар, но при этом его движения были легкими и почти незаметными. Нет, это не было агрессивное движение. Когда я спрашивал его, как он делал это, он отвечал: «Вот так» - и демонстрировал движение, ничем не отличающееся от боевого приема

Брюс Ли вспоминал о своих занятиях:

После четырех лет упорных тренировок я начал понимать и чувствовать принцип "мягкости" - искусство нейтрализации усилий противника с минимальной затратой собственной энергии. Все это звучит просто, но применить это в жизни исключительно трудно. Как только я начинал спарринг со своим противником, мой мозг приходил в состояние полнейшего смятения. Особенно после обмена ударами, вся теория "мягкости", которой я пытался следовать, шла прахом. У меня оставалась одна единственная мысль - любым возможным способом ударить его и выиграть.

Мой инструктор, профессор Ип Мен - глава школы Вииг Чун, подходил ко мне и говорил: "Лунг, расслабься и успокойся. Забудь о себе и следуй только движениям твоего противника. Освободи свой мозг, позволь ему - основе реальности, производить все контратакующие движения без препятствующих колебаний и сомнений. И самое главное, освой искусство "расслабления" в любой фазе боя".

"Да, так это было! Я должен расслабиться, однако, как только я начинал думать об этом, я только еще больше закрепощался, все получалось против моей воли. Как только я говорил себе: "Ты должен расслабиться", то тут же требование, заложенное в слове "должен", оказывалось совершенно несовместимым с желанием "расслабиться". Когда мое острое самосознание доходило до того состояния, которое психологи называют "внутренним и внешним ослеплением", мой инструктор снова подходил ко мне и говорил: "Лунг, только следуя естественному ходу вещей и не вмешиваясь в него, ты сможешь сохранить себя. Запомни, никогда не противопоставляй себя естеству, никогда не встречай свои проблемы лоб в лоб, но всегда контролируй их, двигаясь в соприкосновении с ними. Не тренируйся на этой неделе. Иди домой и подумай об этом".

"Всю следующую неделю я оставался дома. Проведя долгие часы в медитации и тренировках, я, в конце концов, пошел к морю поплавать в джонке. На море я опять вспомнил свою последнюю тренировку в зале, то, как я вел себя на ней, взбесило меня, и я тогда со всей силы ударил рукой по воде. И в тот же миг мой мозг поразила одна мысль.

А разве не вода - одно из основных составляющих всего существующего на земле, является сутью кунг-фу? Я нанес еще один удар, вложив в него всю мою силу, и снова никакого урона воде. Я попытался схватить воду пальцами и сжать в кулаке, но это оказалось невыполнимой задачей. Вода - самая мягкая субстанция в мире, может заполнить собой сосуд любой формы. И в то же время она способна пройти сквозь самую твердою субстанцию в мире. Так вот оно что! Я должен стать таким, как вода. Вдруг надо мной пролетела птица, и тень ее упала на воду. И снова мистический скрытый смысл стал понятен мне. Разве не так же, как отражения птицы па воде, должны проноситься в моем сознании эмоции и помыслы моего противника. Это именно то, что имел в виду профессор Ип, когда говорил, что я должен расслабиться, не сковывать себя - ведь это означало быть без чувств и без эмоций, но это означало, что чувства и эмоции не должны сковывать. Следовательно, для того, чтобы я мог контролировать свои действия, я должен прежде всего научиться следовать своей природе, а не противиться ей. Я лежал на дне лодки и упустил, как я соединился с Тао; я стал заодно со своей природой, я лежал без движения, предоставив лодке двигаться свободно туда, куда ей захочется. В тот миг я достиг состояния душевной гармонии - того состояния, в котором все то, что составляло для меня оппозицию, воссоединилось со мной вместо того, чтобы, как раньше, воевать против меня. В моем сознании больше не было места для конфликта. Весь мир стал для меня родным.»

Брюс Ли

Сестра Брюса, Агнес, говорила: «Он начал ввязываться в постоянные драки без всякой причины. И если ему приходилось проигрывать, он приходам в бешенство. Мысль о том, что он может хоть изредка потерпеть поражение, была для него невыносима», Частично ответственность за такое поведение Брюса нес и Ип Мэн, который часто говорил обоим ученикам, что те ничего не должны принимать как аксиому и проверять все, чему научились, на практике.

В школе Св. Франциска Ксавьера неуемная энергия Брюса получила выход благодаря его новому учителю, брату Эдуарду, подстегнувшему Брюса принять участие в боксерском чемпионате 1958 года, где боролись за звание чемпиона ученики двенадцати гонконгских школ. Брат Эдуард, бывший боксер, так говорил о Брюсе: «Он был крутым парнем, но вовсе не забиякой, как считают некоторые». На своих воскресных тренировках с Уильямом Брюсу приходилось попотеть, готовясь к приближающимся соревнованиям. Благодаря прямой агрессии и целеустремленности Брюс пробил дорогу к финалу, нокаутировав троих противников в первом раунде. И вот он встретился на ринге с юным англичанином, Гэри Элмсом, из той самой школы Георга Пятого. Последние три года Элмс не расставался с титулом чемпиона.

Элмс стал вести поединок в классическом стиле. С самого начала Брюсу пришлось нелегко и, загнанный в угол, он бешено отбивался. Но, несмотря на то, что боксерские перчатки плохо сочетаются с навыками вин-чунь, Брюс все, же сумел применить несколько блоков, которым он научился, а затем провести серию контрударов на двух уровнях. Он был очень доволен исходом поединка, закончившегося нокаутом в третьем раунде, о чем и оставил запись в дневнике.

Тем временем уличные драки шли полным ходом наряду с «состязаниями» с различными школами, и матери Брюса приходилось часто посещать полицейский участок. Во время одной из таких встреч ученики школы вин-чунь дрались против учеников школы чой ли фут на крыше одного из домов в Юнион-роуд в Коулуне. По словам Вон Шюн Люна, именно Брюс бросил вызов. Вон вспоминает, что Брюс был «горячая голова» и никогда не выказывал почтения перед авторитетами других стилей единоборств.

Большая часть крыш таких зданий была приспособлена под баскетбольные площадки, и в соответствии с этим, правила определения победителей были следующие: та школа, которая сумеет выгнать своих противников за лицевую линию, объявляется победителем. Поединок, как правило, протекал жестоко, ребята, в основном оттачивали свою технику. И в этот раз все началось в дружеской манере, но превратилось в побоище, как только противник Брюса подбил ему глаз. Роберт утверждает, что Брюс не был готов к такому повороту и потому мгновенно вскипел. Началась откровенная драка. Брюс нанес несколько прямых ударов руками, он нанес их очень быстро и мощно, парень не смог их отразить и попятился. Брюс нанес ему в лицо еще несколько ударов, и парень упал на спину за лицевой линией. Брюс, находясь во взбешенном состоянии, ударил его ногами несколько раз в лицо, попав в глаз и выбив ему пару зубов. Родители пострадавшего заявили в полицию, и миссис Ли пришлось подписать бумагу, в которой говорилось, что она будет отвечать в уголовном порядке за все будущие поступки Брюса. Только после этого его выпустили из участка. Они зашли с Брюсом в ближайшее кафе, где в спокойной беседе обсудили с ним его перспективу на будущее. Она предупредила Брюса о том, что если отец узнает о случившемся, то будет очень огорчен. Брюс, боявшийся отца, понял, что его ждет заслуженная кара. Однако миссис Ли ничего не сказала о случившемся другим членам семьи, хотя чуть позже в разговоре с мужем она, как бы невзначай, предложила отослать Брюса в Америку, сославшись на то, что ему уже восемнадцать лет, и это очень подходящее место для молодого человека.. Там он сможет наилучшим образом применить свои таланты. У него душа совершенно не лежит к учебе,- сказала она мужу.

В последний день перед отъездом мать засунула в карман сыну сто долларов, отец вручил пятнадцать. В апреле 1959 года Брюс отправился в трехнедельное морское путешествие в Сан-Франциско. И хотя у него был куплен билет третьего класса, Брюс умудрился проводить почти все время на палубе первого класса, давая там уроки танцев. В очках и аккуратном костюме он выглядел скорее как молодой Кларк Кент, а не гонконгский сорвиголова. Возвращаясь в каюту, он погружался в раздумья о том, что ему предстоит, когда растают 115 долларов.


Ли Джун Фэн исполнил надежды своей матери и возвратился к месту своего рождения, в Сан-Франциско. Там он остановился у приятелей своего отца и начал зарабатывать небольшие деньги единственным возможным для него способом - давая уроки танцев. В течение первого месяца пребывания Брюса Ли в Сан-Франциско несколько местных каратистов пытались убедить его начать давать уроки кунг-фу, но тот устоял перед соблазном, заявив, что вначале он должен завершить образование, Брюс действительно намеревался стать доктором и стал усиленно заниматься математикой и совершенствованием своего английского.

Брюс Ли

Он недолго задержался в Сан-Франциско, так как Грэйс Ли попросила своих друзей Чоу, живших в Сиэтле, приютить у себя ее сына. Грэйс Ли посылала Брюсу деньги, чтобы поддержать его, да и сам он научился подрабатывать, вкладывая рекламные листовки в газеты и занимаясь прочими мелочами. Молодой человек работал в ресторане по вечерам, а днем наверстывал знания, которыми пренебрегал, живя в Гонконге. Брюс стал посещать Высшую техническую школу Эдисона.

В письме от 16 мая 1960 года Брюс писал Хокинзу Чуну о том, что до сих пор практикуется в кунг-фу и держит дома деревянную куклу, присланную ему из Гонконга для отработки приемов вин-чунь. Затем он продолжал:

В настоящее время я посещаю Высшую техническую школу Эдисона и собираюсь сдать выпускные экзамены летом. Я планирую поступить в университет в следующем году, то есть в 1961. Что ж! Я до сих пор не имею понятия, на чем я буду специализироваться. Когда надумаю, то сообщу тебе об этом. Сейчас я понял, что вся эта дребедень, вроде ча-ча-ча, годится только для того, чтобы убить время, и уже не радует меня. Учеба прежде всего. Да, это верно, твое будущее зависит от того, насколько усердно ты занимался. Сейчас я завишу только от самого себя, с того самого дня, как ступил на землю этой страны. Я не трачу денег моего отца. Теперь я подрабатываю официантом после занятий в школе. Скажу тебе, это непросто, старик! У меня полная запарка!

Когда в Сиэтле проводились «Дни культуры Азии», в школе Эдисона Брюса Ли попросили продемонстрировать свое искусство в кунг-фу. Джеймс де Миль увидел объявление об этом событии. Бывший боксер-тяжеловес, победитель в чемпионате Американских ВВС, а сейчас предводитель банды с Капитолийского Холма и знаменитый уличный драчун, Джеймс де Миль был очень заинтригован предстоящим мероприятием.

В своем наутюженном костюмчике и очках с толстыми стеклами Брюс мало напоминал опытного бойца, и его не восприняли всерьез, когда он объявил собравшимся, что через минуту те увидят такое, что китайцы всегда держали в секрете. Комический эффект был усилен тем, что Брюс Ли произносил слова с акцентом и «р» звучало как «w». Когда он стал демонстрировать «животные» виды кунг-фу, для непосвященных это совсем не выглядело как борьба, и толпа стала шуметь. Вдруг Брюс замер на месте и его взгляд остановился на Джеймсе де Миле. «Похоже, ты умеешь драться, - сказал он, - как насчет того, чтобы выйти сюда?» Де Миль выглядел здоровяком без грамма лишнего жира. Он не видел причин для беспокойства, когда молодой человек, весивший 140 фунтов и ростом не выше пяти футов семи дюймов, подошел к нему и стал объяснять, что сейчас собирается показать на нем несколько приемов, придуманных крошечной буддистской монашенкой. Брюс повернулся к де Милю и предложил атаковать его. Де Миль выбросил вперед правый кулак, надеясь, что голова выскочки со свистом пролетит над собравшейся толпой.

Брюс легко блокировал удар и сделал ответный выпад, сдержав руку на волосок он носа верзилы. С этого момента, как бы де Миль ни пытался попасть в Брюса, тот легко отбивал любую атаку. Контактный рефлекс, отточенный за годы упражнений с липкими руками, сослужил свою службу. Де Миль привык к уличным боям, в которых он начинал с того, что ломал кому-то ногу. Он не привык проигрывать драки, не говоря уже о том, что не помнил уже, когда он выглядел беспомощным. Показательный бой оказался беспощадным и закончился тем, что Брюс постучал костяшками пальцев по лбу де Миля и спросил, все ли дома.

Позже Джеймс де Миль, сумев преодолеть уязвленную гордость, повел себя как боец, а не забияка и попросил Брюса обучить его некоторым приемам.

Брюс Ли

Среди публики присутствовал также и афроамериканский дзюдоист Джесси Гловер, который был восхищен, узнав, что он и Брюс учатся в одной школе. Гловер стал одним из первых серьезных учеников Брюса.

Дуг Палмер сейчас работает поверенным в Сиэтле. В своем «дневнике» он вспоминает о встрече с Брюсом, происшедшей в тот период:

Я видел, как он демонстрирует свое искусство в гунфу на уличной ярмарке. Я был заворожен его быстротой и явной силой, его гибкими и отточенными телодвижениями, с помощью которых он имитировал жуков-богомолов и демонстрировал иные формы. Брат одного из моих друзей брал уроки у Брюса, и я как-то сказал, что и сам хотел бы заниматься с ним. Примерно неделей позже, находясь среди толпы, снующей у буддистского храма, я почувствовал легкое похлопывание по плечу. Когда я обернулся, то увидел красивого китайца, немного старше меня, с загадочным выражением лица. «Я слышал, что ты хотел встретиться со мной», -сказал он.

Я представился и сказал, что хотел бы практиковать гунфу. На что тот только пожал плечами и сказал, где они занимаются. «Приходи туда и просто понаблюдай. Если интерес не пропадет, то посмотрим».

Пока я не закончил колледж, я посещал занятия по два раза в неделю. Мы занимались на заднем дворе, а зимой в гараже. Группа была маленькой и состояла в основном из мужчин постарше Брюса. Большинство из них раньше обучались дзюдо, я же многие годы боксировал. Все мы были покорены этой формой борьбы, непревзойденной по эффективности и прелести... Никто раньше не слыхал о гунфу. Шутники переспрашивали: «Как, как, тьфу или пфу?» А один из школьных учителей, здоровенный экс- футболист, спросил меня как-то, может ли это сравниться с «доброй старой миннесотской зуботычиной».

Брюс Ли

Врожденные таланты Брюса и его неординарность привлекли к себе многих студентов. Импровизированные тренировки происходили на стоянке машин возле ресторанчика Руби Чоу после того, как Брюс заканчивал работу. Во время этих занятий он обучался так же активно, как и учил, отрабатывая и проверяя приемы на своих учениках.

Джим де Миль привык заглядывать с приятелями в местный супермаркет, принадлежащий Такауки Кимуре, известному среди друзей как просто «Таки». Он был американцем японского происхождения, интернированным во время Второй мировой войны. Находясь в лагере, Таки брал уроки дзюдо у товарища по заключению. Джим де Миль рассказал Таки о невероятном искусстве молодого мастера, с которым он недавно познакомился.

Сейчас Таки Кимуре около восьмидесяти лет. Это приятный человек с мягким голосом, до сих пор управляющий своим делом в Сиэтле. Он так вспоминает о своей встрече с Брюсом Ли:

Они сказали, что мне обязательно нужно пойти посмотреть на него. Но я то видел настоящих мастеров в Японии, которые были гораздо старше и опытнее, и потому не мог представить, чем меня сможет удивить мальчишка. И все же я отправился на тренировку, проводимую на игровой площадке возле университета. Как только я увидел, что тот может проделывать, то тут же спросил, могу ли я посещать занятия. Хотя меня больше всего поразили не столько скорость и физическая сила Брюса, сколько его мышление. В состав маленькой группы, которую он вел, входили Джесси Гловер, Джим де Миль, Эд Харт, Пат Хуке, Дуг Палмер, Обычно мы отправлялись в парк или в другое место, где могли найти открытое пространство. Я работал с Брюсом довольно много. Он все время подбивал меня войти в их компанию, но я и так посвящал тренировкам слишком много времени, к тому же я был в два раза старше его.

Брюс Ли

Тридцативосьмилетний Таки Кимура был почти в два раза старше большинства членов группы. У него были грустные глаза человека, чья гордость знала немало ударов судьбы. Брюсу же было только восемнадцать, и он не знал покоя. Все же оба они испытывали теплые чувства друг к другу. Весь следующий год они тренировались в парках по несколько часов каждое воскресенье, а затем беседовали за чашкой чая в китайском ресторане. Завязалась крепкая дружба.

Таки Кимура говорил:

Помню, что Джесси Гловер был черным, Джеймс де Миль имел смешанную кровь, было несколько белых парней, но большинство из нас принадлежали к национальным меньшинствам. Я рос в одной из немногих цветных семей нашего района, и мне пришлось столкнуться с массой предрассудков... Я не мог зайти в ресторан, не мог сесть в автобус. Я полгода обивал пороги в поисках работы. Это разрушило мое представление о себе как о личности. К счастью, я не спился от этих огорчений. Наконец я задал себе вопрос: «Кто я такой, мужчина или нет?» - и смог взять себя в руки. Позже я женился на белой женщине, которая любила меня и которую не смущал цвет моей кожи. Брюс говорил мне: «Ты ничем не хуже их». А затем прибавлял: «Боже, Таки, ты одеваешься как старик! Ты выглядишь на все шестьдесят! Поди-ка купи себе приличные вещи». Он перестроил меня не только физически, он перестроил меня в эмоциональном и интеллектуальном аспекте, и я снова почувствовал себя тем человеком, каким был когда-то.

Тренировки иногда проводились на заднем дворе супермаркета Таки. Случалось так, что Брюс вдруг переставал смеяться над шутками товарищей и, принимая серьезный вид, начинал читать лекцию. Подобные лекции означали только одно - Брюс заметил девушку. В такие минуты Джим де Миль старался незаметно скрыться. На свою беду Джим выглядел наиболее устрашающим и кровожадным среди всех членов группы. И когда Брюсу нужно было потрясти девушку, он обычно заканчивал лекцию словами: «А сейчас я покажу вам, что такое моя система. Эй, Джим...»

Брюс Ли с трудом понимал, что отнюдь не каждый обладает его амбициями и его способностями. Он был нетерпелив с учениками. Он показывал прием раз или два, и если вы не запоминали, то он никогда не повторял демонстрацию. Он считал, что если он может делать это, то все остальные смогут тоже. Таки Кимура был одним из тех, кто не мог поспеть за Брюсом. Он объявил Брюсу, что бросает занятия, так как они легки для учителя, но трудны для ученика. Брюс ответил, что Таки «наделен талантом, но не может поверить в это». Таки продолжает свой рассказ:

Мне приходилось работать в два раза тяжелее, чем всем остальным, так как я был старше их. Однажды я украдкой поглядывал на Брюса, чтобы увидеть, произвел ли я на него впечатление. Конечно же, он прекрасно знал, что я делаю, и я услышал, как он сказал одному из парней: «У него ничего не получится». Мне было невыносимо больно. Я знал, что обычно легко сдаюсь, но сейчас я старался изо всех сил, и, хотя я был неуклюжим, мне казалось, что Брюс должен видеть мое искреннее стремление работать лучше. Затем он стал работать со мной как бы вроде отдельно... Отводил меня в сторону, демонстрировал мне дополнительные вещи. Затем он стал готовить меня на роль своего помощника.»

Чтобы подзаработать и привлечь новых учеников, Брюс Ли начал регулярно выступать на местных спортивных площадках. Эти демонстрации боевого искусства транслировались по девятому образовательному каналу местного телевидения в Сиэтле. Но как бы Брюс ни старался отрепетировать эти демонстрации со своими учениками, без сбоев не обходилось. Брюс закипал от злости, когда оказывалось, что программа, в которой он принимал участие, проходила непрофессионально. На одной из демонстраций Джесси Гловер вдруг забыл, что должен был делать. Оказавшись лицом к лицу с Брюсом под слепящими лампами и перед объективами камер, он растерялся и ударил Брюса прямо в лицо. Через мгновение представление перестало быть просто представлением - Джесси Гловер лежал пластом на полу, а в глазах у Брюса появился невыносимый блеск стали.

«Он был необычайным юношей, - говорит Таки, - он мог беспрерывно играть всеми гранями своей личности. Минуту назад он рассказывал скабрезный анекдот, а сейчас с упоением говорил о дзэн и даосизме. Он был очень гибок и мог меняться в зависимости от того, с кем говорил».

Брюс Ли

Брюс Ли закончил школу Эдисона с хорошими оценками в дипломе и обеспечил себе место в Университете Вашингтона в Сиэтле, который стал посещать с марта 1961 года. Он сразу же записался на те курсы, которые были интересны ему, - английский язык, гимнастику и борьбу. Проявив интуицию, предвидя свой будущий путь, он также стал посещать классы театрального мастерства и риторики. За годы, проведенные в университете, он также посещал занятия по рисованию, композиции, бальным танцам, китайской философии, китайскому языку, Дальнему Востоку и современной истории, общей психологии, психологии приспособления, личной гигиене и искусству быть лидером. Брюс также стал зачитываться «селф-хелповскими» книгами о наращивании потенциала, положительном мышлении и о том, «как стать счастливчиком».

Этот могучий взлет честолюбивых замыслов Брюса поддерживался его уверенностью в собственных силах. В то же время он боролся с не менее сильным чувством ностальгии, описывая жизнь Гонконга в своих эссе.

У Брюса стало появляться все больше и больше учеников, но Джеймс де Миль не верил в то, что Брюс собирался полностью посвятить себя преподаванию:

Все это, скорее, выглядело так, словно он говорил: «Вот что я могу вам предложить - берите. А пока я собираюсь тренироваться и совершенствоваться сам». К счастью, я смог воспринять его философию и техническое мастерство, так как был очень заинтересован. Я также сумел больше фокусироваться на себе, осознавать свое тело и контролировать движения. Это помогло моей эволюции как личности, и я смог обрести уверенность в себе. Тем временем Брюс менялся, развивая плавность движений и наращивая энергию. В Сиэтле он прошел свой экспериментальный период в поисках всевозможных стоек и техник, стараясь превзойти все ограничения

В Гонконге Брюсу приходилось драться с парнями своей весовой категории. Здесь же он столкнулся с противниками, которые весили на семьдесят фунтов больше и были на шесть дюймов выше его. Брюс называл их «наезжающими грузовиками». Он знал, что если парню вроде де Миля удастся достать его и если это произойдет на публике, то ни ему, ни его репутации не поздоровится. Это было не просто дело чести. Это был вопрос выживания. Совершенствуя свою технику, ученики бросали вызов Брюсу, и он должен был беспрестанно оттачивать свое мастерство. Но он всегда оставался первым благодаря пониманию глубинных принципов искусства боя. Джесси Гловер объяснял это так:

Брюс стал таким благодаря нескольким факторам. Во-первых, благодаря своей способности к упрощению: он умел низводить все сложное до основы. Во-вторых, благодаря своей врожденной скорости и способности воспроизводить любое движение, которое он когда-либо видел, даже если он видел его один раз. В-третьих, большую роль играла мотивация, возносящая его на высшие уровни: страх проиграть и желание всегда оставаться лучшим. Он боялся, что кто-то, обладающий такими же способностями, но крупнее и сильнее его, однажды сможет оказаться сверху. Но если он будет всегда лучшим, такое не сможет произойти» Брюс Ли находил традиционный подход к обучению Ип Мэна мучительно медленным. Он выработал для себя простой девиз: «Пользуйся только тем, что работает, и бери это, где только сможешь найти

Джесси Гловер продолжает:

В течение первых двух лет нашего знакомства Брюс Ли не был цельной личностью. Он мог с жаром рассказывать о различных приемах кунг-фу во время одного разговора и высмеивать их во время другого. В этот период, приходящийся на начало 60-х, Брюс объездил всю Калифорнию и Западное Побережье, вплоть до Канады, чтобы пообщаться с различными мастерами кунг-фу.

Когда ему разрешали посмотреть на различные приемы, Брюс тут же сознавал, как можно улучшить их, а это редко кому нравилось. Ряд подобных встреч заставил усомниться Брюса, действительно ли демонстрируемая ему техника столь уж эффективна.

«И не забывайте, - продолжал Гловер, - что в этот период Брюс тренировался более сорока часов в неделю. Он приближался к возрасту полного расцвета сил, и во всех его действиях отражались его громадные успехи. Чем совершеннее становился он сам, тем меньшее почтение он питал к традиции. И он никогда не скрывал этого, когда предоставлялась возможность публично высказаться. Да, он мог подтвердить свои слова действиями».

В школе Эдисона учился японец по имени Юичи, обладатель черного пояса каратэ. Он желал доказать Брюсу, что каратэ - превосходная система, и начинал быть довольно надоедливым. Во время одной из демонстраций каратист вступил в спор с Брюсом перед аудиторией. Брюс сказал парню, что он никого не хотел оскорбить лично, что он вовсе не желает унизить тот или иной стиль и что единственная его цель - это прояснить свой подход к определенным вопросам.

«Брюс пытался уйти от конфликта, но в конце концов это произошло, - говорит Таки Кимура. - Когда парень еще раз повторил свою выходку, Брюс сказал, что им придется-таки выяснить отношения».

Выбрав подходящее место для поединка, оба бойца отправились на гандбольную площадку местной Ассоциации Христианской Молодежи в сопровождении небольшой группы ребят, предвкушающих зрелище. Тут же были учреждены правила поединка: три раунда по две минуты. Джесси Гловер в качестве рефери.

Брюс принял стойку вин-чунь. Юичи занял наступательную стойку каратэ, затем перешел в «кошачью» стойку и нанес удар ногой в область живота Брюса. Брюс парировал удар и тут же ответил стремительной серией прямых коротких ударов, прежде чем Юичи смог прийти в себя. Японцу так и не удалось контратаковать Брюса, и он очутился на земле. Когда соперник упал на колени, Брюс нанес ему удар ногой в лицо, и Джесси Гловер ринулся вперед, чтобы остановить бой. «Бой продолжался не более десяти секунд», - уверяет Таки Кимура.

Каратист вновь появился только через неделю, заявив товарищам, что попал в небольшую аварию. «Брюс был весьма великодушен, - продолжает Таки, - он не стал смущать парня рассказом о подробностях «аварии» и просто замял дело. Позднее парень стал его учеником. Брюс показал настоящий класс - не стал держать на него обиды, допустил парня к себе, а сам продолжал свой путь».

«Что Брюс действительно охотно делал, как только предоставлялся случай, - говорит Джесси Гловер, -так это заступался за любого. Для остальных проблемой в общении с ним было то, что способности Брюса основывались на таком обилии факторов, которым никто больше не обладал. Мало кто мог похвастаться такой физической формой, которая позволяла бы воплотить идеи Брюса. То, что видела публика на выступлениях Брюса, было всего лишь вершиной айсберга. Главным требованием к тому, кто хотел освоить это искусство, была способность интенсивно практиковаться определенное время. Вы не можете выучить все за сутки и не можете обучаться, не прилагая усилий. Для успешного использования его идей нужно суметь воспитать в себе качества Брюса».

У Джеймса Ли (учителя кунг-фу из Окленда, чей брат Боб брал когда-то у Брюса уроки танцев) был друг по имени Аллен Джо, отправившийся в Сиэтл на Всемирную Ярмарку 1962 года. «Раз уж ты туда едешь, - сказал Джеймс, - почему бы тебе не навестить этого парня и проверить, действительно ли он хорош?»

Аллен Джо нашел Брюса Ли в ресторане Руби Чоу. Он дождался вечера, сел за столик и заказал выпивку. Он сидел, потягивая виски, когда в зал вошел Брюс, «действительно одетый с иголочки». Аллен упомянул имя Джеймса Ли, они разговорились о кунг-фу и наконец удалились на задний дворик, где Аллен продемонстрировал некоторые классические движения.

Без тени улыбки Брюс сказал, что они совсем не хороши, и предложил испытать их на нем. Каждый выпад Аллена заканчивался тем, что он «летал, как фанера». Затем Брюс продемонстрировал свою практическую форму на деревянной кукле, которую он окрестил «Бодхидхарма». «Я был действительно поражен, - говорил Аллен. - Его движения были настолько плавными и отточенными, что все, чему я учился, показалось мне в сравнении грубым и неуклюжим».

Тем летом Линда Эмери закончила школу и устроилась на работу на время каникул. В сентябре ее ожидало начало занятий в университете. Брюс в это время начал проходить специализацию по философии. Однажды в воскресенье подруга Линды, Сью Энн Кэй, пригласила ее с собой на занятие по кунг-фу. Они отправились в китайский квартал, где Брюс давал свои уроки. Хотя группа собиралась в полуподвальном помещении с голыми цементными стенами, атмосфера там была оживленная, Линда рассчитывала, что ее знакомство с кунг-фу ограничится только одной экскурсией, но, к своему собственному удивлению, вскоре стала одной из постоянных учениц.

Воскресные полудни были своего рода праздниками для участников группы кунг-фу. Обычно все собирались в китайском квартале, где Брюс откалывал нескончаемые шутки за ланчем, а затем все вместе отправлялись в кинотеатр, чаще всего - на фильм о самураях. Из ресторана в кинотеатр Брюс возглавлял шествие. Внезапно в воздухе проносился апельсин или иной предмет. Ребята должны были хватать эти объекты на лету без комментариев. Брюс хотел научить их делать это инстинктивно. Во время просмотра фильма Брюс любил комментировать действия, выставляя на вид ошибки в съемках. Позже он расспрашивал своих учеников о мельчайших деталях фильма, о людях в ресторане и о погоде, чтобы проверить их наблюдательность. Брюс пользовался каждой возможностью, чтобы научить ребят осознавать окружающее. Осознать даже то, что никогда не поздно учиться лучше осознавать.

Как-то они проводили занятия на лужайке, окруженной деревьями. Брюс улучил момент, когда Линда стояла в стороне, подошел к ней и пригласил отобедать с ним вечером в ресторане.

Линда Эмери оказалась прекрасной парой для Брюса - она была замечательной слушательницей! Они сидели во вращающемся ресторане «Спэйс Нидл», огни Сиэтла проплывали под ними, а Брюс Ли не прекращал рассказывать о своих планах на будущее.

Он до сих пор жил у Руби Чоу и чувствовал себя крайне стесненно и неуютно, когда Таки предложил заняться поисками помещения, где они могли бы спокойно собираться для тренировок. Ученики станут платить Брюсу Ли по четыре доллара в неделю, чтобы тот смог внести деньги за аренду и оставить себе кое-что на жизнь. Брюс Ли нашел подходящее место в октябре 1963 года, сообщил о своих намерениях Руби Чоу и открыл Институт Чжан Фэн Гунфу неподалеку от здания университета, на Юниверсити Вэй, 4750. Программа школы была отпечатана в типографии. В ней Брюс Ли предлагал обучать желающих искусству единоборства. Говоря об эффективности и универсальности этой системы, Брюс Ли предостерегал, что совершенство достигается только со временем. Школа занимала весь первый этаж жилого дома, где уже были установлены душевые кабинки. Брюс отвел себе под спальню торцевую комнату без окон, обставив ее теми вещами, которые ему удалось привезти из Гонконга.

Брюс Ли

Он планировал открыть целую сеть школ кунг-фу в США. Позже он понял несбыточность своей идеи, так как ни его методика, ни философия, лежащая в ее основе, не могли быть переданы правильно и качественно такой большой массе учеников. Он даже не пытался рекламировать свой институт, и поэтому над дверью, ведущей в зал, не было никаких знаков, столь характерных для школ каратэ. Он надеялся, что репутация его школы будет достаточно высока, и людская молва сделает все необходимое для ее популяризации. Он хотел учить только тех, кто, имея огромное желание постичь технику кунг-фу, будет готов воспринять и философские идеи, заложенные в это искусство.

В конце 1963 года Дуг Палмер приехал на каникулы в Сиэтл. Он сопровождал Брюса на демонстрацию кунг-фу в высшую Гарфилдскую школу (которую, кстати, сам окончил за год до Линды), где Брюс должен был продемонстрировать «однодюймовый удар». Вот как вспоминает Палмер этот день:

«Гарфилдская школа располагалась в центре города. Больше половины ее учеников были азиатского или африканского происхождения. В классе, перед которым выступал Брюс, было несколько футболистов и баскетболистов. Они никогда прежде не слышали о кунг-фу и сидели, развалясь на стульях. Брюс начал свою лекцию, продемонстрировав разницу между ударом в стиле каратэ (который наносят от бедра) и направляемым по прямой, от солнечного сплетения ударом вин-чунь. Затем он поведал о том, что существует удар невероятной силы, который можно нанести с дюймового расстояния. Многие студенты стряхнули с себя дремоту, услышав о такой невероятной вещи. Брюс попросил добровольца, на котором можно было бы продемонстрировать «однодюймовый» удар, подойти к нему. Пока ребята подстрекали друг друга, Брюс отыскал самого здорового парня, лениво растянувшегося на заднем ряду, и попросил стать перед классом.

Ученики, хихикая, привстали с мест, когда крошечный Брюс занял позицию напротив верзилы-добровольца. Брюс коснулся костяшками пальцев груди парня и стал принимать устойчивую позу. Вдруг он сказал: «Погоди минутку!» Он отыскал свободное кресло и поставил его на пять футов позади своей жертвы. «Порядок», -сказал он и занял прежнюю позицию. Эта короткая интермедия возымела должный эффект; глаза всех присутствующих были прикованы к Брюсу, Большой парень оглянулся на кресло, стоящее на пять футов позади него. Несколько минут назад он полулежал на таком же кресле, а сейчас его собираются разложить на него. Нет, он не позволит мозгляку-китайцу сделать из него посмешище. Верзила напрягся, сделал полшага назад. Брюс, шоумен, беспрестанно притопывая, держал сжатый кулак у самой груди парня. Вдруг его рука дрогнула - больше ничего... Рты у всех присутствующих раскрылись сами по себе, когда здоровяк пролетел через комнату и, кувыркнувшись через стул, растянулся на полу. Так Брюс завоевал внимание класса»


Брюс продолжал поддерживать отношения с Джеймсом Ли, и в июне 1964 года они решили открыть филиал Института Чжун Фэнь в Окленде. Брюс к тому времени стал терять интерес к аспирантуре по философии в университете Вашингтона, продал свой «форд» и переправил пожитки в Окленд, Линда отвозила Брюса в аэропорт.

Однако Брюс вскоре обнаружил, что его взгляды не разделяют члены китайского общества в Сан-Франциско, особенно те, кто практиковал боевые искусства. Уже на протяжении нескольких месяцев Брюс и Джеймс преподавали кунг-фу, когда к ним в зал пришел мастер кунг-фу Вонг Джок Мэн. Брюс только что приехал в Сан-Франциско из Гонконга и искал возможность утвердить свой авторитет в китайском обществе, все его ученики были чистокровными китайцами. Еще три китайца сопровождали Вонга, когда тот протянул Брюсу лист бумаги с напечатанным на нем вызовом на поединок. Брюс прочитал текст, содержание которого говорило о том, что это ультиматум, предложенный ему обществом, практикующим боевые искусства в Сан-Франциско. Брюсу предлагалось следующее условие: если он проигрывает в поединке, то либо он закрывает свой институт, либо перестает учить людей не китайской национальности. Взглянув на Вонга: "Ты этого хочешь?", Вонг Джек Мэн, словно прося прощения, сказал: "Да нет, я этого не хочу, но я представляю здесь общество", и он указал на своих друзей.

"O`kей - сказал Брюс. Это произвело удивительный эффект на Вонга и его компанию, и в зал вошли еще человек 6 его людей. Возможно, они предполагали, что Брюс всего лишь "бумажный тигр", и, оказавшись перед фактом необходимости драться с таким искусным мастером, как Вонг Джек Мэн, он просто струсит.

Теперь все они сгрудились в кучу и стали совещаться. Когда они, в конце концов, выработали свое решение, Вонг предложил Брюсу: "Давай, это не будет поединком, давай просто поспаррингуем, просто давай покажем технику!" Брюс же уже проявлял нетерпение и сильное раздражение. Он оборвал его речь. Мало найдется людей, обладающих таким взрывным темпераментом.

"Нет, ты вызвал меня на поединок. Так, давай драться". Поведение Брюса повергло их в сильное смятение, настоящая драка явно не входила в планы Вонга и его людей. Тогда они попытались оговорить правила проведения этого поединка с тем, чтобы уберечь своего человека от возможных увечий. "Не бить в лицо. Ногами не бить в пах", - начал было Вонг. "Ко мне это не относится", - отрезал Брюс.

"Вы пришли сюда с вызовом на поединок, надеясь запугать меня этим. Вы выработали ультиматум, я вырабатываю правила. Так как это в первую очередь касается меня, то никаких ограничений. Все остальные правила к черту!"

Оба участника вышли на середину, поприветствовали друг друга поклоном, и схватка началась. Вонг встал в одну из классических стоек, в то время как Брюс, все еще использующий технику стиля Винг Чун, начал свою атаку серией прямых ударов.

В течение минуты люди Вонга пытались остановить драку, видя, что Брюс приближается к решению задачи. Но Джеймс потребовал, чтобы они отошли в сторону. Минутой позже Брюс взломал защиту Вонга, тот начал отступать со скоростью, на которую был только способен. И вскоре драка превратилась в настоящий фарс, когда Вонг повернулся спиной к Брюсу и побежал. Однако Брюс кинулся за ним, словно леопард за своей жертвой, свалил его на пол, приведя в состояние полнейшей деморализации. "Ну, тебе довольно?", - кричал Брюс. "Довольно, хватит, хватит!", - отчаянно взмолился Вонг.

Все еще находясь в состоянии ярости, Брюс позволил ему подняться и затем выдворил всю компанию из помещения.

Я не думаю, что мне еще когда-либо приходилось видеть такую перепуганную компанию "бумажных тигров".

Фактически, если вы зайдете в китайский квартал в Сан-Франциско, либо в какой другой квартал, где живут китайцы в других городах, то вы обнаружите, что Брюс для них великий герой. Они вам скажут: "Да, китаец, он великий кунг-фуист". И они гордятся им так, что больше уже некуда.

Брюс сознательно ни с кем не хотел враждовать, но, так или иначе, между ним и другими людьми неизбежно возникали трения. В своем кипучем энтузиазме по отношению к кунг-фу он часто задавал своими высказываниями других мастеров, считая, что они излишне петушатся, оберегая свои догмы. Он не мог скрывать своего сильного желания изменить традиционное отношение к кунг-фу. Так, он, например, насмехался над идеей так называемого различия "жесткой" и "мягкой" школ кунг-фу. "Все это иллюзии, - утверждал он, - послушайте, в действительности мягкость и твердость одна неделимая сила, проявляющаяся в любом движении..."

"Мы часто слышим, как одни учителя утверждают, что их стили мягкие, а другие утверждают, что они преподают жесткие, да эти люди просто слепы, они хотят отделить какую-то часть от целого".

"Однажды меня спросил так называемый мастер кунг-фу, один из тех, кто ходит с бородой и остальными атрибутами, что я думаю об "Ин - мягкость" и "Янь - твердость"? Я просто ответил: "Вздор!" Конечно, он был ужасно шокирован моим ответом, так как до сих пор не понял, что то, о чем он меня спрашивал - не две части, а одно целое. В конце концов, окрестил свои собственные методы "Джит Кун До" - "Путь опережающего кулака". При этом он резонно утверждал, что его методы не должны характеризоваться как "стиль". Он считал, что слово "стиль" не совсем точно связано по смыслу с тем, что он пытается делать, и он пояснял: "В своей основе все стили утверждают, что их техника способна адаптироваться ко всем возможным вариантам атак противника. А это значит, что всякий и каждый стиль является совершенным и полным, другими словами, их приемы перекрывают все возможные линии и углы атак к тому же способны контратаковать по любой линии и под любым углом.

Так, если все возможные направления и углы используются в атаках и защитах, то в таком случае, откуда все эти "различные стили?"

"Я предполагаю, что тот, кто утверждает, что его стиль действительно отличается от других, должен встать на голову и, когда он наносит удары, то прежде, чем сделать это, он должен перевернуться вокруг вертикальной и горизонтальной оси три раза. В конце концов, как много существует вариантов атаки вашего оппонента, без отклонения от естественной и в цель направленной линии? Под "отличным от других" возможно, эти инструкторы понимают использование только прямых линий, или, возможно, только округлых линий, или, может быть, только удары ногами, или, возможно, только смотрят по-другому, пошлепывая, похлопывая, подмигивая. Для меня стили, которые цепляются за один отдельный аспект боя, являются в действительности, связанными по рукам и ногам.

Ведь избранный стиль учит своих последователей раз и навсегда избранным и зафиксированным схемам поведения. Но я всегда верю в то, что схема реального боя никогда не бывает фиксированной и заранее известной, здесь нет ни ограничений, ни преград, и в каждое свое новое мгновение бой может пойти по иному руслу. Полный неожиданных сюрпризов, ваш противник - живой человек, а не подыгрывающий робот. Другими словами, попавший под условности своего стиля, ученик видит своего противника сквозь призму этих условностей. В конечном итоге, он лишь просто демонстрирует приемы своего стиля и слушает свои собственные крики".

Вся жизнь Брюса была процессом постоянной эволюцией, и лучше всего это заметно на его отношении к кунг-фу. Драка с Вонг Джек Мэном удивительным образом изменила его понимание и представление о своем кунг-фу.

До этой схватки он глубоко верил в возможность импровизации и совершенствования в рамках стиля Винг Чун, однако затем он вдруг осознал, что хотя он выиграл поединок сравнительно легко, но его действия не отличались ни живостью, ни эффективностью. Драка, понял он, должна заканчиваться за несколько секунд, в течение которых он нанесет свои первые удары, а не длиться, чтобы длиться, как это было с Вонгом, три минуты.

Вдобавок к тому, в конце их поединка Брюс почувствовал себя необычайно сильно запыхавшимся, следовательно, он был далек от хорошей формы. И тогда он начал анатомировать драку. Анализируя ее, пытался обнаружить, где же он пошел по неверному пути, одновременно искал возможность для улучшения своего кунг-фу. На все это у него ушло немного времени, и он понял, что тот фундамент - "Винг Чун", на котором основывается его собственное бойцовское искусство, является неэффективным. Слишком большой упор делается в этом стиле на технику рук, при этом практически нет ударов ногами, следовательно, - стиль несовершенен.

Из своих собственных наблюдений он заключил еще давно, что большинство стилей кунг-фу, каратэ, тейквондо и других воинских искусств в основе своей неполные. Каждый стиль имеет свои формы движения, а это приводит к тому, что тот, кто их практикует, верят в них, думая, что у него есть ответы на любой вопрос, - возникающий в ходе схватки. По этой самой причине Брюс отказался называть "Джит Кун До" стилем, считая, что тем самый он поставит себя в рамки этого стиля. Поэтому в дальнейшем его методы не имели никаких правил и ограничений, в них не было указаний на технику, которую надо применять в том или ином случае.

Основой его методов являлось самовыражение личности, а это, в свою очередь, требовало, чтобы личность хорошо себя изучила. Из всего этого становится понятно, почему его бойцовские методы изучить нелегко. Практически в то же время Брюс начал думать о том, чтобы отказаться от своих планов открыть сеть школ кунг-фу в Америке. Год спустя, когда он уже стал достаточно хорошо известен американцам по телевизионному фильму, определенные круги приложили немало усилий, пытаясь уговорить его изменить свое решение и использовать его имя и престиж. Но Брюс резонно отказался торговать своей честью, повторив, что он организует школы только те, где он сам персонально будет преподавать, либо те, где будут работать инструкторами его ассистенты, такие, как Таки Кимура, Дэн Иносанто или Джеймс Ли, то есть те, кого он сам подготовил. В свою очередь, это устраняет возможность массовых занятий кунг-фу, так как пройдет немало лет, прежде чем найдутся подходящие люди, которых можно будет довести до необходимого для хороших инструкторов уровня.

Драка с Вонгом также заставила Брюса интенсифицировать свои тренировки. Он сразу же начал искать более жесткие, изнуряющие методы для улучшения физических кондиций. Чуть позже я попытаюсь подробнее объяснить то, что Брюс постоянно был в движении, тренируя какую-нибудь часть тела.

Как правило, он предпочитал тренировать каждую часть тела отдельно. Он делал определенные упражнения для укрепления брюшного пресса, другие - для предплечий и кистей, все это в целом увеличивало мощь его ударов. Так же это были упражнения для развития силы ног и подвижности суставов. Он приседал и делал махи ногами, но самую большую пользу он извлекал из самого обыкновенного, постоянного повторения ударов руками и ногами. Он наносил удары руками и ногами, помня, что их освоение зависит от постоянных повторений.

Брюс никогда не был ортодоксом, он был всегда новатором, скептиком, ниспровергателем авторитетов. Еще в самом начале своего преподавания он проявил свое отношение к существующей в каратэ системе поясов и прочих отличий класса. Несколькими годами позже, когда он уже стал национальной знаменитостью, ему был задан журналистом вопрос: "Существует ли в кунг-фу классификационная система?" Он ответил следующее. "В традиционном кунг-фу - нет, но мы в своем стиле имеем уникальную систему градаций. В действительности, и тут черные как уголь глаза засверкали, - я должен сказать это - система градаций без градации. Первая степень - просто контур круга, означающий полную свободу. Вторая - круг зеленый с белым в виде символа Инь - Янь и двумя стрелами вокруг него. Третья - фиолетовый с белым, четвертая - серый с белым, пятая - красный с белым, шестая - золотой с белым, седьмая - красный с золотым, одновременно это и эмблема нашей школы, восьмая - высшая ступень - опять же контур круга, возвращающий к самому началу".

Очень важным поворотным моментом в жизни Брюса явилось его выступление на международном турнире в Лонг-биче, Калифорния в 1964 г. Он, Джеймс Ли и Таки Кимура в то время часто выступали перед зрителями в перерывах между схватками на различных турнирах, проводимых в западных штатах Америки. В то время почти ничего не было известно об этом искусстве, и Эд Паркер - знаменитый инструктор каратэ из Лос-Анджелеса, обучающий полицейских, а также имеющий среди своих учеников таких деятелей кино, как Уорен Битти и Роберт Вогнер, послал приглашение Брюсу с тем, чтобы он выступил перед зрителями с демонстрацией своего искусства. Паркер, как и большинство людей, плохо знакомых с Брюсом, подумал сначала, что Брюс излишне петушится, но, увидев его в действии, решил, что он имел полное право вести себя таким образом. Он мог своими ударами заставлять воздух хлопать.

За показательным выступлением Брюса наблюдало большое количество зрителей, среди которых были ведущие мастера каратэ Запада. Большинство из них решило, что уникальна не только техника, которую он демонстрировал, но, прежде всего, он сам является уникальной личностью. Он был материалом, из которого делают звезд. Как говорил один из обозревателей: "У него было то, что отсутствовало у других, и вы могли это заметить по тому, как он объяснял свое искусство, по тому, как он вообще говорил". Он был в тот вечер исключительно динамичен и с легкостью притягивал к себе внимание людей. Даже те, кто не занимался воинскими искусствами, обнаружили себя слушавшими его с большим интересом. Эд Паркер заснял выступление Брюса, что в дальнейшем явилось исключительно счастливым стечением обстоятельств. Среди зрителей в тот вечер оказался парикмахер и гример из Голливуда Джей Себринг, ставший впоследствии хорошим другом Брюса, был тем самым человеком, который познакомил его со Стивом Мак-Квином, одним из суперзнаменитостей, а позже учеником Брюса

Брюс Ли

Себринг был поражен увиденным и сумел оценить жизненность и привлекательность Брюса. Поэтому, когда он несколько месяцев спустя делал прическу продюсеру телевидения Уильму Дайзеру, он упомянул имя Брюса. Дайзер говорил о том, что он ищет актера на роль сына Чарли Чена - сына под номером один в новой серии фильмов.

Джей сказал, что он видел Брюса в действии и верит в то, что Дайзер найдет в его лице именно то, что ему нужно. Джей считал, что Брюс обладает природным юмором и должен произвести на зрителей хорошее впечатление.

Дайзер послушался совета Джея, созвонился с Эдом Паркером и посмотрел его фильмы с выступлением Брюса. Дайзеру понравилось то, что он увидел, и он немедленно позвонил к нам в Оклэнд.

Брюса не было дома, когда я разговаривала с Дайзером. Но хотя я ничего не слышала раньше о нем, и он мне не сказал, чего он хочет от Брюса, тем не менее, сам звонок показался мне очень обнадеживающим. Брюс сразу же связался с ним, Дайзер объяснил ему, что он хочет попробовать его на роль в многосерийном телевизионном фильме. Узнав об этом, мы оба сильно разволновались. Брюс тут же полетел в Лос-Анджелес на кинопробу. Результат - Брюса записали в состав актеров. Дайзер хотел сразу подписать контракт с Брюсом, но не сделал этого, так как в это время по телевидению демонстрировался его многосерийный фильм "Бэтмэн". Этот фильм принес кинокомпанни такой успех, что дирекция решила запустить его еще несколько раз. В итоге дело обернулось таким образом, что "Бэтмэн" оставался в программе телевидения еще год, а "Сын номер один" так никогда и не был сделан.

Хотя Брюс был связан с кинобизнесом всю свою жизнь, тем не менее, он никогда серьезно не думал о том, чтобы сниматься в Америке. Он был уверен в том, что в американских фильмах китайцам отводятся роли только типа: "слушаю вас", "да, господин", да еще носить подносы и возить тележку, а он не собирался убивать свое время и продавать себя для таких ролей. Он мечтал о том, что он сумеет разрушить издревле существующее предубеждение по отношению к китайцам, сыграв роль человека, который будет не просто героем, способным обратить на себя внимание западной аудитории, а человеческим существом, обладающим исключительными талантами и возможностями - сущий китайский Джеймс Бонд.

Деньги, которые получил Брюс за то, что его записали в состав актерской группы, пришлись как нельзя кстати. Брэндон родился в феврале 1965 года за неделю до смерти отца Брюса. Я и Брюс были очень рады, обнаружив во время приезда в Гонконг то, что отец был вполне удовлетворен прогрессом Брюса в Америке. В результате, оба мужчины стали еще ближе друг к другу. Институт кунг-фу в Оклэнде приносил не такие доходы, о которых Брюс и Джеймс мечтали. На то была своя причина: дело в том, что Брюс был человеком, признающим лишь высшее качество в любой работе, он был решительно настроен принимать к себе в школу лишь серьезных, талантливых учеников, на которых он мог бы без сожаления тратить свое время. Из его записей видно, с какой тщательностью и деловой сметкой Брюс отрабатывал все детали, способные привести к процветанию его института. Студент, изучающий психологию, он инстинктивно находил то, что могло заинтересовать его клиентов. Он, прежде всего, постарался объяснить исключительность своего института, а именно: в него принимаются только достойные, он единственный такого рода институт в мире, все занятия ведутся им персонально с помощью ассистентов. Он перечислил мотивы, по которым стоит заниматься кунг-фу:

для укрепления здоровья, для того, чтобы завоевать любовь и уважение окружающих, для развлечения, для самосовершенствования и, прежде всего для того, чтобы обрести покой для духа и разума. Для большего впечатления он привел статистические данные, касающиеся роста преступности, а именно: хулиганских нападений, грабежей, насилий и т. д. Он спрашивал: "Что вы будете делать, если на вас нападут? Что вы будете делать, если на вас нападут в присутствии любимого вами человека?". Он не задавал больше никаких вопросов, но так как жестокость и насилие процветали в Америке, постоянно расширяя свои масштабы, то все больше и больше мужчин и женщин задумывались о том, что стоит научиться себя защищать, а, следовательно, Брюс и Джеймс могли заработать больше денег, чем зарабатывали до этого времени.

Но для Брюса преподавать кунг-фу всем, кто бы ни пожелал, было равносильно проституированию своим искусством.

Он был решительно настроен продолжать внедрять в жизнь свои методы, насколько это было возможным, понимая, что это необходимо, иначе его ученики не поймут, что все ответы они должны искать лишь в самих себе. Но так как помогать ему в этом деле мог только Джеймс Ли, то становилось очевидным то, что он сможет набирать в свои классы весьма ограниченное количество учеников.

В надежде на будущую pa6oтy на телевидении, Брюс решил, что семья должна немедленно переехать в Лос-Анджелес. Кинокомпания "Twenty Century Fox" устроила для Брюса возможность получения уроков актерского искусства у преподавателя Джеффа Кори. Для Брюса этих уроков оказалось вполне достаточно, так как он был естественным" во всех эпизодах. Деньги, которые он получал от кинокомпании - 800 долларов были изрядным сюрпризом, но их было недостаточно, если мы собирались осесть в этом городе.

Итак, Брюс открыл свою третью школу на Коттедж стрит, 628. Дэнни Иносанто, ставший его инструктором - ассистентом, говорит: «Брюсу не очень нравилась идея ставить свое искусство на коммерческие рельсы, поэтому единственное, что он сделал, так это только покрасил окна своего зала в красный цвет. Он не любил помпезные надписи над дверью и другие вещи такого рода» Но больше всего поразило Дэнни в Брюсе, как в инструкторе, так это то, что Брюс был всегда раскован, постоянно шутил, сохраняя у всех хорошее настроение. И в то время на занятиях царила всегда хорошая дисциплина. Частично в шутку, но главным образом для того, чтобы яснее объяснить свои принципы ученикам, Брюс установил у дверей в школу небольшой надгробный камень. Этот камень был украшен цветами, на самом камне была выбита надпись "В память о живом человеке, которого изуродовали, напичкав классической рутиной". Брюс однажды сказал журналисту журнала "Блэк бел" ";;;Эта надпись очень точно выражает мои чувства".

В дневнике Брюса Ли написано: "Человек, проповедующий классику, - ничто иное, как узел, состоящий из руганных идей и традиций. Когда он действует, он переводит живое проявление жизни на язык мира, давно усопшего. Для того, чтобы выразить себя совершенно свободно, вы должны убить в себе все вчерашнее. Если вы следуете классическим понятиям, и вы понимаете рутину традиции, но никогда не поймете себя самого". И снова: "Второсортный исполнитель слепо следует за сенсеем или сифу, копируя его манеру как результат его действия, и что еще хуже, его мышление становится механическим, он действует как автомат в соответствии с принятой им манерой, а, следовательно, не дает сам себе расти ни духовно, ни физически. Он механический робот - продукт тысячелетней пропаганды и кучи условностей. Человек должен быть независимым, он должен убить в себе все условности с тем, чтобы быть способным воспринимать все свежее и новое. Потому что реальность изменяется в каждый последующий момент как и сейчас, когда я говорю вам это»

Брюс Ли

Многие из его идей стали результатом постоянного и глубокою изучения различных книг, что в последствии помогло ему осознать законы, действующие в природе. Часть же идей возникла на основе его собственного опыта. Как только он обнаружил ограничения, существующие в стиле Винг Чан, он тут же стал искать, испытывать, пробовать анализировать новые движения, скрупулезно пересматривая традиционные стили. Делал он это, не перескакивая из стиля в стиль, от инструктора к инструктору, нет, он старался разобраться прежде всего в себе самом, отвергая то, что ему не подходило и принимая то, что ему соответствовало. Весь этот процесс прошел у него легче, чем это могло бы произойти у большинства других людей, так как он всегда чувствовал в себе внутреннюю потребность делать все, за что брался, наилучшим образом. Стремление к совершенству не означало для него стать знаменитым или преуспевающим, нет, это лишь означало, что он, прежде всего, хотел наилучшим образом использовать имеющиеся у него природные задатки, хотел довести их до высшей степени, на которую только был способен. Его основной целью было производить лишь качественную работу. И, в конце концов, он организовал свою жизнь так, что она была как и его Джит Кун До - простой, целенаправленной и эффективной. В схватках с другими людьми он достиг этого тем, что никогда не был связан никакими правилами или ограничениями, напротив, свой принцип он выразил в следующем лозунге "использование никакого пути как путь, отсутствие каких-либо ограничений, вот единственное ограничение". Он часто повторял своим ученикам:

"Эффективность - вот то единственное, что нужно принимать в расчет", и в жизни эффективность означала для него свободное от предубеждений мышление, дабы быть всегда уверенным в том, что его мысли направляют его действия на достижение определенной цели.

Так, например, для него было не приемлемо желать, но не действовать, но не иметь перед собой цели. Дэнни Иносанто говорит "Тренировки с Брюсом давали много больше, чем только изучение приемов атак и защиты". Джеймс Ли, например, говорит, что после занятий с Брюсом, он почувствовал морально себя выше, честнее и что вся его жизнь изменилась. Другой ученик Брюса вначале был застенчивым, робким, неуверенным в себе парнем, через 6 месяцев Брюс трансформировал его полностью. Парень научился привнести полученные уроки в обыденную жизнь, он вылез из своей скорлупы и расцвел как индивидуальность.

Но все-таки, каким же образом Брюс достиг таких результатов? Дэнни Иносанто объясняет: "Брюс во время занятий со своими учениками, как правило, обращался к каждому персонально то, что он говорил одному или даже своему инструктору, ассистенту, всегда отличалось от того, что он говорил другому".

Таким образом, он всегда устанавливал прямой и близкий контакт с вами. Каждый ученик для него являлся отдельной личностью. Он учитывал его вес, рост, скорость и т. д. Одни наносят быстрее удары ногами, другие работают ногами медленно, но у них быстрые руки и т. д.

Брюс помогал ученику обнаружить свои сильные стороны, с тем, чтобы использовать их с успехом. Он также помогал обнаружить и слабые стороны. Он часто повторял нам о том, что нет никакой пользы в попытках копировать его. Ни один из нас не обладал его скоростью, ритмом, гибкостью, чувством времени и пространства или даже его телосложением. Он постоянно повторял:

"Человек - потому, что он творческая индивидуальность, намного важнее любой системы, любого строя". То, что он постоянно пытался делать, так это освободить учеников - освободить и от собственных комплексов. Он был одновременно и психологом, и философом, и студентам оставалось лишь уточнить для своей же пользы мозги. Вскоре я обнаружил, что сам себе мешал прогрессировать тем, что был излишне напряжен и скован. Поэтому первое, чему я постарался научиться - это способности освобождать себя от психического напряжения".

Многие из его студентов, а среди них были известные мастера и чемпионы по каратэ, были убеждены в том, что Брюс обладает шестым чувством. Луис Дельгадо однажды сказал, что "он постоянно этим ставил всех в тупик, словно он обладал даром ясновидения". Брюс же всегда подсмеивался над всеми этими разговорами об его ясновидении. Он говорил своим ученикам: "Не отвергайте имеющие у вас пять чувств, занимаясь поисками так называемого шестого. Только развивайте данные вам природой пять чувств". Он подчеркивал, что все, что он сделал, это лишь поднял все свои чувства до наивысшей точки. Дэнни Иносанто утверждал, что Брюс постоянно устанавливал новые стандарты "Он был, как Роджер Банистер, как Эйнштейн, Эдисон или Леонардо, если хотите". Другой друг Брюса говорит: "Тем не менее, Брюс никогда не был помпезным. Да, конечно, у него были обычные человеческие слабости. Он хотел, чтобы им восхищались, хотел, чтобы его уважали. Но и ТО и Другое он получал от людей без каких-либо трудностей, так как все это он заработал.

Дела продвигались хорошо и перспективы виделись такими светлыми, что Брюс решил часть денег, полученных им от кинокомпании, потратить на поездку в Гонконг. Он хотел, чтобы его мама и родные встретились с Линдой и Брэндоном, о котором он с улыбкой говорил "единственный в мире светловолосый китаец".

Семья Ли вернулась в Сиэтл в конце 1965 года, а затем до конца года они жили у Джеймса Ли в Оклэнде. Был март 1966 года, когда они, в конце концов, вернулись в Лос-Анджелес и поселились в крошечной квартире на Вилшайр Боулевар.

К тому времени идея "Сына номер один" была уже полностью отвергнута, но Дайзер надеялся на успех своего нового проекта-шоу "Зеленый шершень". Кинокомпания " Twenty Century Fox " решила проверить реакцию кинозрителя на фильме "Бэтмэн", прежде чем начать работу над фильмом "Зеленый шершень".

Основанный на с успехом принятой в Америке серии радиопередач, запущенных в 30 годы, "Зеленый шершень" должен был показать подвиги Брита Рейда - журналиста, публициста, редактора, который одевал по ночам зеленые одежды и превращался в борца с преступностью.

На видео пробы Брюса Ли на роль Като

Выступивший в роли Като - телохранителя и ассистента Брита Рейда, Брюс в одну ночь оказался на звездном небосклоне Америки. Позже Брюс, смеясь, сказал одному из репортеров "Единственной причиной, по которой я получил эту работу, было то, что я оказался единственным китайцем во всей Калифорнии, способным правильно произвести имя Брит Рейд" Учеников себе он набирал по тому же принципу, что и раньше: в одной журнальной статье он приоткрыл причины, которыми он руководствовался при выборе себе учеников. Он сказал "Учитель не должен зависеть от выбранной им навсегда методики преподавания, и напротив, он должен изучать каждого ученика, с тем, чтобы пробудить в нем его индивидуальность, помочь ему выразить себя и духовно и физически, в конечном счете, с учеником необходимо составлять одно целое. Такое преподавание не является преподаванием в общепринятом числе, оно требует от учителя высокой пластичности и восприимчивости его разума, что в настоящее время встречается нечасто.

В то же время серьезных и упорных учеников найти тоже чрезвычайно трудно. Большинство из них - пятиминутные энтузиасты, некоторые из них приходят с дурными намерениями, к несчастью большинство из учеников приводят ко мне после того, как они уже тренировались под чьим-либо руководством, а потому уже сформировались".

Как говорит Эдриан Маршалл: "Брюс не набирал себе учеников только потому, что кто-то из них является знаменитостью, или потому, что они могли платить за занятия любые деньги. Его интересовала только серьезно относящиеся к своему делу ученики, ему не хотелось быть придворным шутом".

Но тут вдруг в его жизни произошли большие изменения, которые заставили его прекратить преподавать и головокружительным вихрем вынесли его на звездный небосвод огромного успеха. Первый эпизод фильма "Лонгстрит" - "Тао Джит Куне До" Брюса потряс телезрителей Америки. Шоу оказалось настолько хорошим, что составители телепрограмм решили открыть им осенний сезон - время самой жестокой конкуренции между телекомпаниями, так как лето уходит, быстро темнеет, и телезрители рано усаживаются у маленьких экранах в своих квартирах, все жаждут развлечений. Брюс, по версии Стерлинга, имел возможность не только продемонстрировать в фильме смертоносную эффективность кунг-фу, но также мог приоткрыть и философские принципы, лежащие в основе этого искусства так, например, когда Джеймс Францискас - этот безрассудный детектив попросил Брюса обучать его Кунг-фу.

Брюс ответил: "Я не могу научить тебя, я могу только помочь тебе раскрыть себя". Позже он говорит Лонгстриту: "Ты должен научиться переносить поражения, ты же, как и большинство людей, хочешь научиться побеждать".

Отчеты в прессе и даже в таких авторитетных газетах как "Нью-Йорк Таймс" и "Лос-Анджелес Таймс" были почти все без исключения превосходными. Они совершенно отличались от тех, которые Брюс получил за роль Като. Тогда его техника кунг-фу была определена как что-то совершенно новое и потрясающее, но Брюс, как актер, был полностью проигнорирован. В этот раз акцент был сделан на актерском таланте Брюса. Это чрезвычайно его обрадовало. "Первый раз в жизни я прочитал рецензию о моей актерской игре", - сказал он репортеру журнала "Файтинг Старз". Одно из главных заблуждений в отношении Брюса было то, что многие считали, что ему самому ничего не нужно было предпринимать, так как успех ему был гарантирован самой природой, которая наделила его исключительными талантами. Конечно, он был талантлив, но мне всегда казалось, что слишком мало внимания люди уделяли тому, насколько много и упорно он работал, чтобы улучшить и довести до совершенства свои природные данные. Я не знаю и никогда не слышала о каком-либо практикующем кунг-фу человеке, кто бы тренировался больше чем он. Теперь же он набросился на актерскую деятельность с той концентрацией, на которую способен лишь человек, в котором энергия клокочет как в топке. Талант рано или поздно должен найти себе выход: создать себе свои собственные возможности для лучшего применения, это как профессионал-убийца - рано или поздно он выстрелит.

Что касается Брюса, то мне кажется, что жгучее желание, так как Брюс был движим жгучим желанием, создало для него не только возможности, но и произвело на свет его таланты.

В то время как он был занят "Лонгстритом", кинорежиссеры и продюсеры Востока стали проявлять к нему определенный интерес, и вскоре он обнаружил, что многие из них хотят его заполучить. "После того, как я покинул Гонконг, - сказал Брюс в интервью "Файтинг Старз", - люди из кинобизнеса стали постоянно названивать мне по телефону. Эти парни начинали звонить мне рано утром и продолжали свою беседу со мной даже на улице, так что часть наших переговоров могли слушать уличные зеваки. В конце концов, меня однажды спросили, не соглашусь ли я сниматься в Гонконге? Когда я ответил, что если цена будет подходящей, то я соглашусь, мне тут же начали звонить продюсеры из Гонконга и Таиланда".

Брюс Ли

С этого момента события резко ускорили свой бег. Почта, которую стал получать от своих поклонников Брюс, была много больше той, что получал снявшийся в главной роли Джеймс Францискас. Голливудские студии и их продюсеры, в конце концов, заметили Брюса. Даже "Уорнер Брозерс" вдруг уловили, что воображение публики было захвачено кунг-фу, после чего они решили отснять на эту тему многосерийный телефильм. Брюс сам обдумывал фабулу фильма, главная роль в котором отводилась монаху монастыря Шаолинь, приехавшему в Америку и ставшему там позже участником удивительных событий. "Warner Brothers" установили с Брюсом контакт, и он включился в работу над фильмом. Он дал им много интересных идей, которые в дальнейшем нашли свое отражение в фильме, получившем самые лестные отзывы от зрителей. Фильм назывался "Кунг-Фу", в данной роли снялся Давид Каррадин.

Вот в жаркий влажный день Брюса выгрузили в маленькой деревне Пак Чонг, чуть севернее Бангкока. Это было примитивное гиблое место, в общем, дыра дырой, нормальному человеку такое место даже трудно себе представить, воображения не хватит. И вот из этого места взяла свое начало одна из наиболее легендарные карьер в истории кинематографа. Именно здесь Брюс впервые встретился с Раймондом Чоу.

Брюс Ли и Раймонд Чоу

Мужчины пожали друг другу руки, в впоследствии не раз потом смеялись над первыми словами, произнесенными тогда Брюсом. С грандиозной уверенностью, без тени сомнения, он изрек: "Вы только немного подождите, я буду самой великой кинозвездой, пришедшей с Востока". Прошло несколько месяцев, и он доказал всем, что был прав. Как яркий, но быстро исчезающий из вида метеор, он мгновенно вспыхнул, загоревшись ярким светом "затмившим" все другие звезды, блистающие на кинематографическом небосклоне.


В середине июля 1973 года Лос-Анджелесе Брюс закончил последние строки диалога к «Появлению дракона» и ожидал предварительного просмотра на «Warner Brothers». На этом этапе еще предстояло добавить музыкальную дорожку и различные оптические эффекты. Тем не менее, когда после просмотра зажегся свет, Брюс победно ударил рукой воздух и воскликнул: «Вот оно!»

Представители «Уорнерс» тоже понимали, что этот фильм - будущий лидер проката, и, хотя они уже вышли за рамки бюджета, нашли еще пятьдесят тысяч долларов, чтобы улучшить звуковую дорожку. Они также начали рекламную кампанию к выходу фильма, премьера которого была назначена на 24 августа в китайском театре Громана в Голливуде. Брюс подтвердил свои планы вернуться в Штаты в августе, чтобы принять участие в нескольких телевизионных шоу, включая «Шоу Джонни Карсона» в Нью-Йорке.

Молва о фильме «Появление дракона» быстро распространялась по каналам киноиндустрии. Теперь, когда Брюс мог принять любое новое предложение, он был даже рад этому.

Брюс Ли

Неожиданно у каждой студии и каждого продюсера в мире появились проекты, которые абсолютно его устраивали. «Уорнерс» уже обратились к Брюсу с контрактом еще на пять ролей, предлагая ему 150 000 долларов за фильм, за год, пожизненно.

Возможно, в душе Брюс все еще мечтал снять «Беззвучную флейту», ту самую историю о шаолиньском монахе. Но, когда Кобурн и Силлифэнт приехали в Гонконг поговорить с Брюсом, он лишь напомнил им, что теперь его цена - миллион долларов за фильм, хотя именно Силлифэнт помог ему больше, чем кто-либо добиться этого статуса. Их разговор ни к чему не привел. Силлифэнт рассказал, что больше всего Брюса возмутил его возврат к занятиям каратэ.

Отношения Брюса с Рэймондом Чоу стали портиться. Брюс начал давить на него, обратившись к Ран Ран Шоу за двумя миллионами гонконгских долларов на съемку фильма для его студии. Брюс даже зашел так далеко, что снял пробные кадры для фильма, в котором собирался играть традиционного воина-мандарина, - хотя это и противоречило его былому неприятию классических искусств. На самом деле у Брюса не было намерения подписывать контракт с Шоу или доводить до конца этот проект: все это было просто проделкой, рассчитанной на Чоу. Однако Шоу не терял времени зря, раструбив о новом проекте на первых полосах гонконгских газет.

Брюс третировал Чоу, так как ему казалось, что тот мог утаить часть доходов от «Пути дракона». Брюса также злило, что Чоу поторопился с заключением зарубежных сделок, тогда как сам Брюс хотел выждать в надежде на более выгодные предложения. К тому же его расстроила статья во внутреннем журнале «Golden Harvest», где говорилось, что Рэймонд Чоу не только нашел Брюса, но и был для него «чем-то вроде няньки». Брюс резко отреагировал: «В статье дают понять, что я напоминаю глупое дитя, которое зависит только от Рэймонда».

10 июля 1973 года Брюс Ли как раз был на студии «Golden Harvest», когда кто-то сказал, что в этом же здании находится один из многих, кто приписывал себе открытие или «создание» Брюса Ли - Ло Вэй, который называл себя «первым миллионером Гонконга» и «человеком, который научил Брюса Ли драться». Теперь могло показаться, что гений Ло Вэя внезапно ему изменил. В то время как Брюс Ли снимал «Появление дракона», Ло Вэй завершил съемки фильма, который первоначально должен был стать третьим фильмом Брюса - «Тигр с желтой мордой» (американское название - «Резня в Сан-Франциско») и где в главной роли снялся Чак Норрис. Фильм не принес Ло Вэю еще один миллион долларов.

Вместо того чтобы позволить фактам говорить за себя, Брюс не удержался от того, чтобы найти Ло Вэя и еще раз высказать тому все, что о нем думал. Брюс ворвался в комнату для просмотров, где Ло Вэй вместе с женой и партнером Чоу, Леонардом Хо, смотрел фильм «Девушка-змея», и начал кричать на Ло Вэя. Тот никак на это не отреагировал, зная, что было бы бесполезно драться с Брюсом Ли. Затем Брюс вернулся в офис Чоу.

В тот вечер, когда Брюс появился в телешоу «Enjoy Yourself Tonight», тема инцидента была поднята ведущим шоу Хо Шосином. Не упоминая имени Ло Вэя, Брюс сделал свою ненависть к нему более чем очевидной. Брюс еще до того объяснил, что если бы он хотел кого-нибудь убить, то сделал бы это не ножом, а просто ударом пальцев. На телешоу же, по настоянию ведущего, Брюс продемонстрировал свои менее грозные навыки. Хотя это был всего лишь безобидный толчок в плечо, Хо растянулся на полу. Зрителям, которые, подобно Хо, не были знакомы с суровостью тренировки в боевых искусствах, это показалось жестоким - как если бы Брюс изо всей силы ударил ведущего. Это вызвало еще одну волну критических заголовков. Еще худшим было то, что практически во всех статьях симпатия отдавалась Ло Вею, а события дня рассматривались как очередное доказательство растущей надменности Брюса. Однажды Брюс Ли подписал свою фотографию для Джеймса Ли, закончив такими словами: «Обстоятельства? Черт, их создаю я сам!» Однако сейчас «обстоятельства» уже не были в его воле; они превратились в отвратительные вторжения в приватную и простую жизнь, к которой он хотел бы вернуться. Испытав отрицательную сторону «успеха», он понял, что его следует избегать, а также болезненно осознал, что его ожидания разошлись с реальностью.

Бывали моменты, когда Брюс не видел границ своим возможностям; через миг он уже не был уверен, что у него хватит сил эти возможности реализовать. Чем большего он достигал, тем сильнее он чувствовал необходимость двигаться дальше. Он перебивал людей, заявляя им, что «попытка расслабиться» - это логическое противоречие. Даже друзья Брюса стали воспринимать его по-разному: придавленного огромной ношей или бесцельно мчащегося куда-то. Брюс вспомнил совет Ип Маня, который тот дал ему двадцать лет назад - никто не в состоянии справиться с проблемами, атакуя их в лоб; нужно течь рядом с ними. Применив эту мудрость к своей беспокойной жизни, Брюс нашел ответ в приспособлении к скорости происходящих вокруг него перемен. Даже мать Линды выразила беспокойство о Брюсе. Она сказала Таки: «Он худеет на глазах. Посоветуй ему отдохнуть, тебя он послушает». Но Брюс не мог остановиться. Вернувшись в Гонконг из Лос-Анджелеса после кризиса, Брюс сказал своему брату Питеру, что надеется дожить до ста лет. Он даже нарисовал себя в облике мудрого монаха-даоса. Чаку Норрису он сказал, что планирует оставить карьеру к тридцати пяти, провести лет десять с растущей семьей, а затем посмотреть, что он может сделать для общества, - добавляя с надеждой, что люди не станут ожидать от него слишком многого.

Брюс Ли

Но все это было далеко в прошлом, когда утром 20 июля 1973 года Брюс обдумывал письмо к своему адвокату в Лос-Анджелесе. По-видимому, ожидались большие перемены. В начале письма Брюс говорит о встрече с Рэймондом Чоу, чтобы «выслушать» того. Он перечисляет пять интересующих его сделок и предвидит, что выходные будут заняты их рассмотрением, выработкой налогового плана и вопросами, связанными с одеждой и книгами. Далее в письме приводятся детали лихорадочного рекламного тура с фильмом «Появление дракона», включая поездку в Нью-Йорк на «Шоу Джонни Карсона». Брюс добавляет, что к 24 августа он будет готов вернуться в Гонконг - «надеюсь, не по частям».

Тайфун «Дороти» хлестал теплым дождем в окна отеля «Мирамар», в роскошном ресторане которого сидели Рэймонд Чоу и Джордж Лэйзенби. Они заказали очередной аперитив и спокойно беседовали, терпеливо ожидая появления Брюса Ли и Бетти Тинпей. За обедом они собирались в неформальной обстановке обсудить некоторые идеи к фильму «Игра со смертью». В эти же минуты, в своей квартире на Бикон Хилл Роуд, Бетти отчаянно пыталась разбудить Брюса, тряся его и давая пощечины. Немного раньше в этот день Брюс и Рэймонд зашли к Бетти в гости; Рэймонд вскоре ушел один. Сразу же после его ухода Брюс Ли пожаловался на головную боль и после того, как Бетти дала ему таблетку, прилег на диван.

Только в начале десятого вечера Бетти позвонила Чоу. Он выбежал из отеля и отправился прямо к ней, на что из-за автомобильных пробок потребовалось тридцать или сорок минут. Когда и он не смог привести Брюса в чувство, был вызван врач Бетти, а затем, опять после некоторого промедления, скорая помощь. Она приехала одновременно с матерью и братом Бетти, которые попытались успокоить актрису. Рэймонд Чоу позвонил Линде Ли, сообщив ей, что Брюса увезли в больницу «Куин Элизабет».

Никто не мог поверить, что самый здоровый человек в мире умер в тридцать два года. Сразу же возникли слухи, что все это - рекламный трюк к фильму «Игра со смертью». Люди заключали пари на подлинность смерти Брюса.

На следующий день после ритуальных похорон Линда отправилась в Сиэтл с телом Брюса. В аэропорту Каи Так она, теперь уже в черном, с напряженным от скорби лицом прочитала официальное заявление для прессы в попытке остановить спор вокруг смерти Брюса. Билеты, которые предназначались для поездки Брюса в Нью-Йорк на «Шоу Джонни Карсона», были сданы в обмен на билеты для доставки в Соединенные Штаты его тела. Похороны в Гонконге состоялись для семьи, друзей и местных поклонников, но ввиду того, что свое самое счастливое время Брюс провел в Сиэтле, было решено похоронить его в тиши кладбища Лэйк-Вью.

Крышку гроба несли Роберт Ли, Таки Кимура, Дэн Иносен-то, Стив Мак-Куин, Джеймс Кобурн, а также друг семьи и актер Питер Чинь, Как и хотел Брюс, традиционной музыки не было. Вместо этого звучали одна из версий песни «Мой путь» Фрэнка Синатры, «Несбыточная мечта» Тома Джонса, «Обернись» Серджио Мендеса и песня «Когда я умру» группы «Blood, Sweat and Tears». Хотя эти мелодии позже и стали всем надоевшими клише для сентиментальных певичек в барах по всему миру, Брюс Ли мог бы с большим, чем у кого-либо еще, правом заявить, что шел в жизни своим путем, стараясь достичь почти несбыточной мечты.

«Каждый день для него был открытием, - сказала над гробом Линда Ли. - Его тридцать два года были полны жизни. Брюс верил, что отдельный человек представляет все человечество, живет он на Востоке или где-нибудь еще. Он считал, что люди сражаются за то, чтобы найти свою жизнь где-то еще, тогда как жизнь, которую они ищут, находится в них самих».

Гроб был опущен в могилу вместе с белыми перчатками тех, кто нес его крышку.

Брюс Ли

PS

Рональд Тиэр, профессор патологоанатомии в Лондонском университете, был принят на следствии в качестве авторитета: за тридцать пять лет практики Тиэр руководил почти ста тысячами аутопсий и принимал участие почти в двадцати тысячах следствий. Он заявил, хотя это редкий и необычный случай, сказал он, единственный вывод, который он может сделать, заключается в том, что смерть вызвана острой церебральной эдемой, вызванной реакцией организма на соединения, присутствующие в обезболивающем препарате эквагезик.